Если бы этой тихой летней ночью кто-нибудь вышел из своей комнаты и вздумал прогуляться по коридорам академии, то увидел бы, как по ним почти неслышно крадется одетая во все черное и сливающаяся с тенями фигура. Не то чтобы Арлетт Фоли (а эта фигура была именно ей) действительно нужна была такая конспирация - как директор, она совершенно не боялась ходить по коридорам замка после отбоя, а на случай чего у нее уже давно была заготовлена прекрасная речь с нравоучениями в адрес не спящего жителя, - просто такой антураж добавлял еще больше таинственности делу, к которому она хотела приступить. Этому делу Арлетт посвятила немалую часть своей жизни, достигла в нем огромного мастерства, узнала множество секретов и не собиралась ими ни с кем делиться. Поэтому она должна была быть уверена, что на пути к тому, чтобы впервые сделать подобное в стенах школы, ее никто не остановит. Любое промедление было подобно смерти, так как важное дело не терпело отлагательств. Оно требовало полной отдачи и сосредоточения, ведь не зря же в древние времена создавались целые культы этого благородного деяния, поэтому важность его, особенно для молодого организма, нельзя переоценить.
Так и кралась мадемуазель Фоли, никем не видимая и не слышимая, под покровом ночи, чтобы исполнить данное ей отцом еще в детстве напутствие. Эти слова отпечатались в памяти маленькой девочки, и сейчас, когда она стала взрослой девушкой, не давали ей покоя. Возможно, она поняла завет отца слишком буквально, но разве кто-то мог осудить добросовестного ребенка за беспрекословное выполнение советов мудрых родителей? Любого, кто попытался бы это сделать, Арлетт бы в ярости превратила в тушканчика, да так, что потом под страхом смертной казни не могла бы обратить колдовство. Никто не смел мешать ей исполнять волю отца, никто не смел отвлекать ее от ее священной обязанности.
Массивные дубовые двери были уже совсем близко. Собравшись с духом, девушка отворила их. Падавший из маленького окошка свет луны осветил очень живописную картину, и мадемуазель Фоли довольно улыбнулась и пробормотала себе под нос:
- Ну наконец-то!
Когда-то в детстве месье Фоли сказал ей "Расти большая, как я" и, хотя у Арлетт никак не получалось расти вверх, она решила не предавать из-за этого заветы отца. Поэтому сегодня под покровом темноты в кухне в старой части замка, куда многие не рисковали ходить даже днем, Арлетт Фоли собиралась хорошенько наесться на сон грядущий, и только чудо могло ее остановить, да и то, наверное, ненадолго.

И жизнь была прекрасна, и жить было прекрасно - во всяком случае, когда в карманах твоей мантии находится несколько упаковок печенья, а в руках у тебя два вкуснейших пирожных. Единственная трудность состояла в том, чтобы выбрать одно из них и, поглядывая то на одно, то на второе, Арлетт, как и несчастный буриданов осел, не могла сделать окончательный выбор. Решив довериться воле судьбы, девушка поставила оба пирожных на небольшой столик, перемешала их с закрытыми глазами, и уже было потянулась к одному из них, как вдруг ее ослепил свет.
Странно, я же вроде еще никого в этой школе не успела научить заклинанию света, - когда директриса осознала всю глубину этой мысли, то ойкнула, так и не открыв глаз. Если никто из тех, кого она могла научить заклинанию, не знал его, значит, заклинанием воспользовался тот, кто и без того отлично понимает принцип его работы. Тревожные догадки мадемуазель Фоли подтвердил негодующий вскрик. Наверное, и возглас, и вспышка появились одновременно, но в этот момент восприятие окружающей реальности у Арлетт настолько исказилось, что ей показалось, будто между этими двумя событиями прошло несколько часов.
- И незачем так удивляться, это действительно я, - разглядев лицо того, кто светил ей в глаза палочкой, девушка с облегчением выдохнула, не забыв на всякий случай все-таки прикрыть спиной два так и не съеденных пирожных. Конечно, хорошо было, что ее обнаружила именно Селеста, давно привыкшая к причудам старшей сестренки, но с другой стороны, если продвижения Арлетт по ночному замку были замечены, значит, из нее получился плохой ниндзя-самурай, и по законам жанра она должна сделать харакири. Вспарывать живот очень не хотелось - это было бы как минимум неэстетично - поэтому девушка решила выкручиваться всеми способами. - То есть, нет, ты ошиблась, юная Селеста, я не Арлетт, а Пожирающий Ужас Замка - ПУЗ! Бойся меня, ибо я приду в твои сны и поглочу-у-у-у..., - попытавшись издать угрожающий вой, мадемуазель Фоли закашлялась и испортила всю мистику. Осознав, что отвертеться ей не удастся, она развела руками: - Ладно, согласна, попытка не очень, но за артистизм и мастерство исполнения меня можно простить, да? А что ты тут делаешь? А я вот решила проверить, как дела у нас с запасами еды на кухне... - увидев в руках сестры блокнотик, девушка поняла, что Селеста по несчастливой случайности занимается здесь именно этим. - А что, тебе в голову тоже такая мысль пришла? Удивительно, как одинаково мы можем думать, правда? Ну, раз я уже все здесь до тебя проверила, то могу сказать, что все прекрасно, еда очень вкусная, ее очень много, только сладостей надо бы заказывать побольше, а то я их все... уже проверила, а хотелось бы чего-то новенького! Ну, пойдем отсюда! - ухватив Селесту за рукав мантии, Арлетт настойчиво потащила ее к выходу, но внезапно осознала всю тщетность бытия. Ее засекли с поличным, и, наверное, с образом взрослого солидного преподавателя очень не вязались все эти съеденные ей ночью пирожные. Но иначе со стрессом Арлетт просто не умела справляться - а стресс у нее был такой, что и представить себе страшно. Конечно, первые дни существования новой школы были ненапряженными - совсем ненапряженными, если честно, - и именно это угнетало. Многое было сделано для того, чтобы открыть школу в Канаде, много задумок было еще не осуществлено и отложено до лучших времен, и Арлетт с нетерпением ждала, когда эти лучшие времена наступят. Однако ни они, ни новые жители академии не спешили появляться, а в кухне тем временем было очень много еды. Слишком много для такого маленького количества обитателей.
- Ладно, сознаюсь, никакой я не ПУЗ... хотя название это мне очень нравится. Я просто решила поесть перед сном и немножко, совсем чуть-чуть, увлеклась, - она кинула взгляд на изрядно опустевшую коробку с печеньем и повеселела: - Но не думай, что я хотела съесть все это одна! Несколько коробок я забрала для нас с тобой, так что, раз уж ты здесь, присоединяйся - все равно до того, как сюда начнут прибывать толпы людей, вся эта куча вкусной еды успеет испортиться, а оно нам надо?

На лице любимой младшей сестренки читались весьма неоднозначные эмоции - то ли это было желание убить неудавшегося ПУЗа, то ли обожание, то ли наружу прорывался истерический смех. Арлетт никогда не была очень сильна в угадывании чувств человека по его лицу, а потому на всякий случай отступила, схватила коробку с пирожными и загородилась ей на манер щита. Получилось не совсем то, что она задумывала - Селеста выхватила из "щита" весьма большое пирожное и с довольным выражением лица съела его. Может, это было и хорошо - Арлетт всячески старалась отгонять мысли о том, что на месте этого пирожного могла быть она сама. Конечно, склонностей к каннибализму у ее сестры не наблюдалось никогда, но кто знает, как могло на нее подействовать обнаружение на замковой кухне полуночного пожирателя? Да и вообще, не зря же в голове Фоли-старшей возникло название Пожирающего Ужаса Замка - вдруг этот самый Ужас поработил ее сестру и сейчас съест и все припасы, и саму Арлетт, а затем захватит замок?
Поняв, что слишком уж увлеклась своими фантазиями, девушка помотала головой. Кажется, Селеста что-то говорила, и кажется, рассуждала она о сроках хранения сладостей. Судя по тому, что сестренка уже успела съесть одно пирожное, говорила она это скорее для вида, нежели из-за желания пристыдить Арлетт. Кому, как не ей, лучше было знать, что пристыдить Арлетт может разве что многотонный танк, и то если свалится на нее с огромной высоты с запиской "Если твоя совесть не может тебя задавить, то задавлю я". Когда в детстве у мадемуазель Фоли спрашивали, есть ли у нее совесть, она смотрела на собеседника огромными глазами, полными удивления, а потом начинала искать что-то по карманам, и надо сказать, с тех пор мало что изменилось. Конечно, где-то в глубине души Арлетт понимала, что поступок, который она совершила этой ночью, как минимум не соответствует образу строгого директора и вообще взрослого человека, но разве во взрослом теле не может жить ребенок? С уществуют же оборотни, которые в полнолуние превращаются в животных, так почему бы ей самой в полнолуние не превратиться в беспокойную и иногда даже милую девочку - такую, какой она была лет так дцать назад? Случайно глянув в окошко, Арлетт обнаружила, что на небе радуется жизни полная луна, похожая на песочное печенье, а значит, ее теория вполне оправдывалась.
- А допустим, я не знаю о сроках хранения сладостей! - она рассмеялась и укусила очередное пирожное. Девушка попыталась одновременно есть и говорить, но чуть не поперхнулась и решила, что последует народной мудрости и будет глуха и нема во время еды. Когда пирожное закончилось, Фоли вновь улыбнулась: - Да и вообще, представь, что бы было, если бы все эти прекрасные лакомств были живыми? Им же тут темно и страшно, они плачут каждую ночь и умоляют о спасении. Вот мы их и спасаем... укрываем в самом надежном месте на свете, - она похлопала себя по животу. - Зачем мне нужен какой-то театральный университет, если мои навыки ценят и здесь? Ценят же, да? - Арлетт попыталась сделать такое лицо, чтобы при взгляде на него нельзя было ответить "нет", но, наверное, перегнула палку. - Не пугайся, просто я до сих пор не отошла от образа ПУЗа. Наверное, ты права, и действительно после начала первого семестра буду пугать учеников легендами о нем. А те, кто не будут мне верить, познают всю силу гнева ПУЗа... Искупить этот гнев помогут только жертвоприношения из сладостей, и мы с тобой поделим их пополам, если ты поможешь мне в нелегком деле запугивания учеников, вот! - Арлетт слишком устала говорить, поэтому решила съесть печенье. Конечно, у нее не возникало и мысли о том, чтобы скрыть свои вкусные запасы от сестры - Селеста наверняка обладала экстрасенсорными способностями и предугадывала каждое ее действие - но демонстрация ловкости рук и отсутствия мошенничества очень понравилась старшей Фоли - значит, не зря она в далеком детстве изо всех сил плохо влияла на младшую сестренку. Какой бы серьезной и взрослой не казалась Селеста сейчас, в душе она тоже была ребенком, и ребенка этого непременно нужно было вытащить, чем Арлетт и собиралась заняться в ближайшее время.

Если кому-либо из учеников магической школы когда-то посчастливилось вживую видеть комбайн, то сейчас вид профессора Фоли, которая активно насыщала свой организм углеводами, мог навести их на определенные ассоциации. Арлетт искренне радовалась тому, что никто, кроме Селесты, видеть ее не мог. Да, ее сестра преподавала Маггловедение, но единственным комбайном в ее жизни был кухонный, который по неосторожности приобрели их родители и в который сестры ради эксперимента засунули отцовские носки. Получилось не очень, и Арлетт с Селестой тогда решили, что быть комбайнерами - точно не их призвание.
- Организаций по спасению сейчас и так слишком много, - доверительно сообщила Арлетт. - Все что-то от чего-то защищают, кричат о феминизме, шовинизме и прочих разных "измах", но никто не думает об ущемлениях чувств еды. Еда, как и домовые эльфы, создана для того, чтобы выполнять свои функции, поэтому всякие общества по защите того и другого - это просто издевательство. Я уверена, что пирожные разделяют мое мнение, ну а если нет, то разделяю я. Эти пирожные и разделяю. С тобой, - наверное, никогда еще фраза "Разделяй и властвуй" не была воплощена так буквально.
Невольно девушка задумалась, что любая гениальная фраза (да и любая очевидная банальность) может стать более понятной и близкой каждому человеку, если объяснить ее при помощи еды. Скажем, фразу "Если любишь - отпусти..." сама Арлетт мысленно бы продолжила как "...пельмешек в воду и отойди, чтобы брызги не попали на тебя". "Пришел, увидел, победил" могло стать отличным описанием сегодняшнего ночного кухонного приключения - да, возможно, Фоли проиграла в том плане, что была замечена, но зато выиграла общение с сестрой в непринужденной обстановке, а ей этого очень не хватало в последнее время. С детства она и Селеста были очень дружны, и дружбу это не удалось разбить даже школе (а ведь по слухам академия, в которой учились сестры, разбивала не только дружбу, но и судьбы). После окончания учебы Арлетт отправилась путешествовать, Селеста через год последоавала ее примеру, и они почти перестали видеться, а это после многолетней жизни рядом друг с другом было попросту невыносимо. Открытие своей магической школы сблизило сестер, но они постоянно были заняты уточнением каких-то бюрократических нюансов, и очень парадоксальным казалось то, что один из таких нюансов и столкнул девушек нк кухне. Возможно, свою мягкую руку к этому столкновению приложил и таинственный ПУЗ - Арлетт никогда не видела его, но была уверена, что мысли материальны, а значит, не случайно именно это название для монстра-пожирателя пришло ей в голову.
- А зачем его побеждать, он же совсем не вредный, - старшая Фоли пожала плечами. - Хотя если превратить ПУЗа а легенду этого замка, напугать всех как следует, чтобы не смели по ночам высовываться из комнат... Да, пожалуй, ты права, лекция по защите от ПУЗа - это очень важное дело, и я им займусь в новом семестре, если на нас не свалится что-то более опасное, чем прожорливый монстрик, - на всякий случай Арлетт поплевала через левое плечо, постучала по деревянному столу а, подумав, еще и по своей голове. - В любом случае, выпускники должны быть готовы ко всему, в том числе, к тому, что кто-то совсем не опасный на вид может оказаться древним чудовищем. Ну а мы с тобой должны быть готовы раскрыть ученикам эту и многие другие тайны бытия, поэтому нам нужно как следует подкрепиться. Думаю, твоя ревизия удалась - ну и что, что пропали некоторые сладости, зато тут есть я, а я важнее пирожных, да? - от чего Арлетт Фоли точно бы не умерла, так это от избытка скромности.

- Ура, мне приготовят маггловскую вкуснятину, - Арлетт было обрадовалась и захлопала в ладоши, но тут же с подозрением покосилась на сестру: - А ты умеешь? Впрочем, неважно, - в самом деле, разве важен был вкус лакомства, если его приготовил человек, который заставляет тебя улыбаться, несмотря ни на что. В детстве они с Селестой героически ели стряпню друг друга - всевозможные салаты из земли и кленовых листьев, полусырые кексики, песочные пироги - и с тех пор изменилось очень многое, но не дружба, связывающая сестер, и не кулинарные способности Арлетт. Вершиной ее творчества до сих пор была жареная картошка, и, если Селеста втайне от нее не посещала курсы кулинарного мастерства, то дело у нее обстояло точно так же. С другой стороны, вкушать изысканные обеды, достойные лучших ресторанов мира, можно с кем угодно, а вот разделить под покровом ночи сладости с замковой кухни или же сковородку жареной картошечки можно только с по-настоящему родным человеком - родным не только по крови, но и по духу.
Тем временем, лунный свет, просачивающийся в небольшое окошко, стал бледнеть и угасать, а вскоре кухню осветили первые, еще несмелые, лучи рассветного солнышка. "Ничего себе, сколько же мы уже тут времени провели!" - мысленно ужаснулась Арлетт. Что и говорить, время, проведенное за делом, которое действительно любишь, да еще и в компании замечательного человека, действительно пролетало незаметно. С его скоростью могла сравниться разве что скорост, с которой некий преподаватель Заклинаний поглощал пирожные и печенье.
Фоли-старшая зевнула вслед за сестрой и попыталась что-то сказать, но приступ зевоты выдался таким долгим, что в первые секунды изо рта девушки вылетели лишь звуки, сходные, наверное, с примитивной речью первобытного человека, когда тот впервые увидел палку.
- Ты, как всегда, безупречно права, - наконец, проговорила девушка. - Конечно, я пойду с тобой, а то вдруг ты по пути зайдешь куда-нибудь, столкнешься с кем-нибудь страшным и не будешь знать, что делать. А так с тобой буду я, и мы вместе не будем знать, что делать.
Конечно же, видеть в школе каких-нибудь жутких монстров очень не хотелось, особенно в первое время после открытия. Репутация - это такая жуткая вещь, которую очень легко испортить и потом очень сложно востстановить, а слухи всегда приукрашивают реальные события. Арлетт не сомневалась - если бы внезапно в их учебном заведении появилось какое-нибудь страшилище, то на следующий же день в школу прибыла бы правительственная делегация, которая не принесла бы реальной пользы, зато навела бы кучу шума. В худшем случае их бы закрыли, в лучшем - заставили заполнять кучу бумажек и писать объяснительные о том, почему такие возмутительные случаи стали возможны. Арлетт со времен учебы ненавидела всевозможную бюрократическую волокиту, поэтому оба исхода были для нее равносильно плохими. Какого-то движения, интриги и накала страстей, конечно, хотелось, но пусть все это будет потом, пусть хотя бы месяц островок магии, затерянный среди вековых зеленых лесов, будет жить тихо и спокойно. Для старшей из сестер - да и для младшей наверняка тоже - их открытая недавно школа магии стала тихой гаванью в бурном океане жизни, и хотелось бы, чтобы такую атмосферу хотя бы некоторое время чувствовал каждый находящийся здесь. Уже потом, когда первые ученики будут научены всему самому необходимому, можно подумать и об эпических битвах и подвигах.
- Пошли спать, - Арлетт решительно оборвала поток своих мыслей, уже начинавший направляться не в то русло, и напоследок окинула взглядом кухню. Еще очень много еды было не съедено, а много уголков было не исследовано, но наступал новый день, в котором обеих директрис ждали новые приятные хлопоты, новые дела и новые открытия. Возможно, бессонная ночь и скажется плохо на продуктивности девушек, зато благодаря ей они обе в полной мере осознали, что могут доверять друг другу в любом деле - от открытия академии до ночного дожора. А несъеденные сладости, конечно, подождут их - да и как они могут не подождать, если впереди у их школы была большая и (Арлетт очень хотела на это надеяться) очень яркая история.